Сердце мира

Этот город был центром мира, сказочным и волшебным. Построенный давно, руками древних богов, чья неутолимая жажда нового вели их от одной звезды к другой, он являлся средоточием силы и мудрости – легко и беззаботно жилось его обитателям, старость и болезни не знали туда дороги. В него приходили юные, лучшие из лучших, и город расстилал перед ними улицы, ведущие к Дому Знаний, чтобы могли наследники племени Богов умножать знания своих предков, хранить и передавать через поколения древние таинства, составлявшие суть мира. Приходили сюда ведомые зовом, ибо он всегда искал и звал своих сынов и дочерей, которым суждена была особенная участь, и чьи сердца были открыты, а помыслы чисты. Текли десятилетия и века – медленно взрослели дети древнего народа, – обучались, становились мудрыми и сильными, и лишь тогда расставались с городом, чтобы нести обретенное знание в мир, поддерживая и сохраняя землю, ставшую им родной. Так говорили старейшины.

Радостно и привольно дышалось в городе, уступами разбросанному по горе, террасами спускающемуся к морю – ветра наполняли крылья силой, ибо была раса богов когда-то крылата, а море напоминало о бесконечных водных просторах далекой-далекой прародины, затерянной в глубинах вселенной. Горы, помнившие, как пришли в это мир боги, надежно запечатали и оберегали святыню Народа – черный, матовый, гладкий камень, принесенный основателями города со своей планеты. Доколе невредим был камень, ничто не могло разрушить вечно юный город, и не было такого оружия или инструмента, который бы мог нанести вред его зеленым садам, домам, спрятанным в густой тени, и обитателям, чьи души не знали печали увядания. Бесконечно долгой была жизнь тех, в ком текла древняя кровь.

Молодой князь пришел из окраинной страны, где имена богов уже покрывались мхом легенд, а память Народа дробилась быстротечностью людских жизней, так как давно рождались дети-полукровки. Чем дальше расселялся Древний Народ по земле, удаляясь от источника силы, пульсирующего в глубине черного камня, тем слабее становилось их чародейство и короче жизнь, овладевали ими другие заботы и желания, но все также сильна была потребность познавать новое, неизведанное, сам же город уже казался забытым сном, живущим иными, малопонятными законами, и все реже и реже отзывались на его зов дети Народа из дальних земель.

Дерзким и сильным был юноша, как порыв штормового ветра, врывающимся без спросу в окна, и наполняющим душу радостью и щемящей тоской по неведомому, - жадно впитывал он драгоценное знание, потребное для людей, населяющих его дикую и гордую страну. Так его и звали за глаза – Дикарь, избегая дружбы с ним, чтобы не обжечься о его страстность и стремительность, несвойственную беззаботным жителям города, ведь его время текло стремительно, и пугало своей неумолимостью. Он же хотел успеть постичь как можно больше, пока однажды не увидел Ее.

Говорили, что Она родилась совершенной, что ее красота, ум и сила возвращали во времена Древних Богов. Была она спокойна, мудра и холодна, как бездна, но князь сумел пробудить в ней любовь.

Она была много старше его, если мерить земными годами, ибо истинные дети древней расы росли куда медленнее своих сверстников-полукровок из окраинных земель, и была их жизнь длиннее и размереннее, но никогда за свою долгую жизнь не было ей так странно и сладко, не стучало сердце так гулко и радостно, не манило непонятным и таинственным. Юноша казался ей диковинной птицей, мотыльком, которого неудержимо влечет пламя, но столь завораживающим был его полет, что собственная жизнь начинала казаться ей скучной и пустой. Неосязаемые крылья расправлялись у Нее за спиной, будоражили сердце и тревожили ум, требуя выхода, полета – долгие годы жила она в мире, где ничто не нарушало спокойствия и равновесия, где можно было век за веком складывать слово вечность…

Он рассказывал ей о людях и далеких землях, о том, как и чем живут их обитатели, а Она слушала и смотрела, поражаясь премудростям и чаяниям, обретая все новые и новые грани познания. Завораживающе и странно было колдовство родичей, что ушли далеко от сердца мира, в короткую жизнь вкладывающих столько огня, сколько в городе не тратили многие века, познавших волшбу крови и смерти, спрессовавших время и меняющих смертные тела много раз за то время, пока дети Народа в срединном городе взрослели и наполнялись силой. Юноша рассказывал о том, чего не было в ее жизни – о кораблях, бороздящих океан, о пограничных племенах, не подвластных магии Древних, о странных болезнях, уносящих жизни тех, в ком была хоть капля крови богов, - он говорил о том, о чем даже не подозревали жители города, а те, кто знал – молчали. И все эти слова падали на благодатную почву – Ей хотелось, чтобы способности, данные от рождения, послужили на благо Народа, хотелось сплести свои чары, поделиться силой и знанием, которыми владела Она многие века. Однажды князь сказал, что скоро настанет пора ему возвращаться домой, потому как в городе время текло совсем на так, как вдали от него, месяцы складывались в годы, а Ему надо было еще успеть сделать так многое… Тогда Она захотела уйти с ним, чтобы почувствовать вкус другой жизни, которая казалась ей более острой и манящей, полной не книжных изысканий и теории, а практики и действия. Он сначала отговаривал Ее, но глаза его сияли от счастья, когда стало ясно, что Ее решение незыблемо – и тогда они назвали друг друга парой.

Но не все знала Она, а Он то ли не захотел говорить ей, то ли просто не успел сказать… Все годы в городе, князь искал следы своего отца, что однажды отправился к сердцу мира и исчез. Недобрыми были те вести, что нес отец, и люди окраинной страны ждали помощи от древнего Народа, от своих, пусть дальних, но родичей. Долго юный князь не терял надежду узнать, что же сталось с отцом, по крупицам выискивая все, что могло помочь в поиске, но лишь накануне отъезда сложилась разрозненная мозаика – и надежда умерла. Те, кто правили городом, не хотели нарушать покой жителей, их сил хватало, чтобы жизнь была беспечальной, - но платили болезнями и бедами за это счастье те, кто жил далеко, и медленно сжималось вокруг города кольцо, на мягких лапах приближалась беда, так, что ее никто не видел. Юноша сумел дотянуться до свого отца, похороненного между мирами только ради того, чтобы не прозвучали слова тревоги, не усомнились дети Богов в мудрости и всеведении своих старшин, а, дотянувшись – и узнав, – сам оказался вне закона.

Чтобы не поднимать шума, Его заманили в ловушку, использовав Ту, которую он назвал своей женой. Только Ей безоговорочно доверял Он, а Она – она была чиста и искренна, полагая, что то, о чем просили Ее старейшины – для Его блага, ведь не знала Она что такое ложь.

Но сердце не обманешь, особенно, если это сердце дочери Народа – и мир для Нее рухнул, взрываясь огненной яростью и отчаянием. Невозможно было остановить Ее, когда она решила заглянуть в камень, лежащий в основании мира. Он всегда показывал то, что есть, всегда давал ответ на прямой вопрос. Увидела Она, на чем держится беззаботное счастье города, чем оплачивается легкость бытия, - прекрасный сад цвел среди земель умирающего мира, но живущие в его центре не знали, что давно уже наступила осень, и облетают листья… Она не знала ни что такое боль, ни что такое смерть, ни что такое предательство и ложь, но заглянув в камень – ужаснулась, почувствовав все разом.

Ничто не могло причинить вред сокровищу – кроме одного… Древняя кровь пролилась на камень, зазмеились трещины, разламывая его на куски, и могучие силы, связывающие мир с далекой прародиной, питающие город, стали истаивать дымом – так ложь породила гибель, и никакие чары не могли уже восстановить разрушенное.

Ушел из тех мест Древний Народ, утративший свое могущество, и разделившийся на тех, кто считал Ее виноватой во всех бедах, и тех, кто считал, что мир погубила ложь старейшин…

Но это – уже другая история.

Тайгана