Сказание о Башне и народе гор

Высоко над горами и темной зеленью лесов стояла Башня. Издревле высилась она среди горных отрогов, нечеловеческое творение, поднятое из недр земли волей неведомого мага. Выплавленная из камня, пронизанная светом, и открытая буйным ветрам. Узкая дорога шершавым языком вилась по хребтам, обрываясь у высоких каменных врат, украшенных причудливой резьбой.

Горцев, что жили вокруг и поодаль, сторонились. Странными и сумрачными выглядели они в глазах людей, обитающих на светлых равнинах. Темны и траурны были одежды жителей гор; истлевали в их сундуках богатые наряды, не играл свет на драгоценных самоцветах, коими славился край. Считали горцы себя одним народом, одной семьей, и нерушимы были клятвы, что давались меж ними. Воинами и колдунами называли их люди, но почему - уже не помнили.

В Башне жил король горной страны. Часто он поднимался на самый верх, в святилище - на маленькую, открытую всем ветрам площадку, и вслушивался в себя. Болью и тоской отзывалось его сердце, когда он мысленно опускался вглубь земли. Башня была лишь частью некогда единого - храма и дома. Вниз уводили ступени, во мрак и темноту, и не было охотников ступать под своды брошенного города.

Когда-то страной, чьи владения простирались во все стороны света, правили два князя-жреца. Один - князь Ночного Ветра, умеющий чувствовать малейшее дуновение и читающий знаки в росчерках облаков, другой - князь Подземного Солнца, слышащий пульс земли и провидящий сокрытое. Два брата. И было так из поколение в поколение, приходили и уходили смертные, но стояла незыблемой опорой Башня, и искрящиеся невидимые нити сплетались над ней, превращаясь в купол, что укрывал собой и горы, заросшие лесом, и зеленые поля, и дубравы долин, и быстрые ручейки, и широкие, медленные реки…

Прекрасны подземные чертоги горного народа, лежащие от края гор до края. Огромные залы с высокими, сводчатыми потолками переплетались с узкими галереями. Анфилада комнат уводила сквозь толщу горного кряжа, вниз вились лестницы, к самому сердцу земли, и дивные каменные цветы, словно кружево, украшали стены. Но все это было так давно… Ныне лишь холод и мрак царили в некогда роскошных покоях.

Однажды в час, ставший первым часом войны, к князю Ветра явились жрецы, и с ними пришел человек, что крещен был светом подземным. "Кто он?" - вопрошали у князя жрецы. Вгляделся князь в человека, но не увидел в нем ни движения ветра, ни отблеска подземного солнца. Лишь беспроглядная тьма плескалась в зрачках. И князь повелел, что отныне, пока не станет известно, что же случилось, никто из принявших крещенье ветром и ночью, не должен спускаться к алтарю в глуби гор. Но усомнились в решении те, кто был рядом - нелепой и дикой показалась им воля правителя. Вместо князя на престол взошел его сын, и вновь зажжен был руками детей Ветра огонь в подземном святилище. Но старый князь не смирился, ища разгадку, и столкнулся в поисках истины с Тьмой, что клубилась в глубоких расселинах скал. Сразился он с Тьмой, и был ею повержен. Меж тем, сын князя Ночного Ветра взял в жены дочь князя Подземного Солнца, но взяв - увидел на ней отблеск безумья. Круг Луны он боролся с тем, что держало в плену ее душу, и сумел победить. По слову отца сын не должен был отлучаться в глубины пещер, и лишь те, кто принял в себя подземное солнце, мог касаться алтарных камней. Совет же мудрейших страны не одобрил решения князя. И тогда князь именем своим и того, кто выше его, приказал мастерам выпустить на волю горную реку, и хлынул поток, уничтожая живое. Неистовая река затопила алтарь Солнца пещер, и озеро погребло в своих темных водах святыню народа. Тьма больше не являла лика своего, но множество потомков Тьмы, и ненависть, и злоба завладели разумом крещеных под землей. Война преградой стала меж единым, и те, кто поклонялись Солнцу подземелий, уже не видели дневного солнца, а те же, кто читал судьбу по ветрам и по звездам, лишь смерть и запустение нашли в подземном граде. Кто был не прав? И кто был одержимым? И было ли все то, о чем слагали песни?

Война продолжилась, упорно, слепо… И траур никто не снимал, и стены Башни впитывали боль, и камень крошился.

Молодой князь Подземного Солнца, видел все это, и пожелал положить конец братоубийству. Но брат его, рожденный под звездами, отказался от мира. Долго они говорили меж собой не как враги, но как близкие духом, но горд был князь Ветра, и не мог он принять этого дара, ибо виделось ему, что предлагаемый мир - это слабость. "Война прекратится, о родич, когда последний из служителей - Ветра ли, Солнца, будет мертв". И вновь земля обагрилась кровью, поднимая из глубины пещер детей Тьмы и Ужаса, что плавили камни и сводили с ума.

Сестра князя Ветра ощущала, как истончается башня, и слабеют нити, что удерживали невидимый щит над цветущей землей. Старинные манускрипты уводили ее во времена, где Ветер и Солнце сплетали потоки, связуя землю и небо. Шуршали страницы, являя величие Башни и бесконечную горечь утраты единства. Распался народ и вдруг стали пустыми слова заклинаний. Творить чудесное стало уже невозможно, лишь разрушение и смерть плодились теперь хорошо.

Однажды, когда в отчаянной схватке погиб муж принцессы, она устремилась, ослепленная яростью, в глубину темных пещер, и была пленена. Долгие дни провела она среди тех, кого ненавидела, и князь Подземного Солнца рассказывал ей предания древних. Люди были как люди, и не чувствовала она в них Зла - усталость и недоверие, страх и ненависть - но не Зло. Тьма жила под сводами подземного царства, но те, кто жил в темноте, Тьме не служили.

Случилось так, что сумела сестра короля освободиться и бежать. Долго плутала она, без света, полагаясь лишь на чутье, пока не вышла к огромному подземному озеру. В толще вод билось живое сердце, но не светилось оно, как рассказывал князь подземелий, а темным клубком пульсировало, и казалось, что каждый удар его все тише и глуше. Рванулась прочь сестра короля, почувствовав в душе своей отчаяние и тоску, и лишь чудо помогло ей вновь вернуться к дневному свету. Но часть ее сердца все же осталось внизу, в бесконечном лабиринте затопленных галерей, которые наполнялись в ее памяти светом и жизнью. Принцессе казалось, что слышит она голоса, обращенные к ней сквозь столетия, и вздрагивают камни, когда ее пальцы касаются каменных узоров. Поняла она, почему князь Солнца пещер так стремился прекратить войну. Он видел и разрушение башни, и слышал страдания подгорного мира.

В снах душа принцессы рвалась назад, в подземный город, освещенный невидимым солнцем и солнцем дневным, чей свет струился по шахтам, высеченным в толще скал.

Влекло неизбежное дочь Башни и сына Пещер. Вновь встретившись, они не стали врагами. Любовь оказалась сильнее столетий войны. Но не было мира в стоящих за ними. Любовь стала тайной, а жизнь - нескончаемой пыткой. Раньше были друзья и враги, но теперь все изменилось. Принцесса желать не могла никому пораженья, ведь каждый погибший ей приходился роднею. Но ни муж ее, служащий Солнцу, ни брат ее, слышащий Ветер, уже не могли остановиться, ибо сказано было в древнем пророчестве, что лишь смерть причины примирит двух братьев. Пришлось сестре князя покинуть Башню и удалиться в подземные чертоги, но и там не было покоя. Ее душа стремилась в небо, к Ветру, душа ее алкала опуститься вниз, коснуться Солнца. Рожденный же ребенок не был крещен ни Ветром, ни Солнцем, хоть их в себе соединял.

Шли годы… Меж тем Тьма и Зло все же были не легендой. Из нижних, темных сводчатых пещер, стал расползаться страх, и все больше крещенных Солнцем подземелий теряли разум, подчиняясь гневу. Они уже не помнили себя сынами горного народа, и умирала память в них о жизни. Тогда же князь Ночного Ветра отправил весть, что волею своей готов он прекратить войну. "Вечный траур, что мы носим, становится издевкой над живыми" - велел сказать он. Но был теперь слабее Князь пещер, и видел, как тьма завладевает душами его собратьев. Отказом князь ответил, ибо люди его уже не властны были над собой, и опоздало примиренье.

И было утро, когда врата открылись, и из-под земли, из гулких подземелий на поверхность, явились все крещенные в пещерах. Не битва - бойня, ибо нижний князь решил, что зло должно иссякнуть, а вместе с ним уйти в небытие и те, кто нес его. Народ он свой обрек на смерть, чтобы никто не выжил, и чтобы Тьма пещер сгорела в слепящем солнце дня, и свежий ветер бы развеял прах былого. Он сделал шаг последний к окончанью.

Война закончилась, и в темной глубине родилась дрожь, ломая то, что смертным не под силу. Прекрасный город, кружево чертогов в тверди гор, сминался, распадаясь на осколки.

Менялось все, и из-под толщи вод, что вдруг ушли, алтарь открылся, где некогда сияло Солнце Подземелий. Огонь был вновь зажжен рукой ребенка, рожденного, чтобы вновь объединить и вышину, и бездну.

Тайгана